Женские зимние меховые шапки - № платя паге 54 филес йс филес алпина рех 1 йс филес йс валидатион йс
Утреннее пение петухов отозвалось в груди Ефросиньи Босовой смутной тревогой.
Удостоверившись, что в огороде никого нет, Ефросинья пробежала вверх по улице
метров сто, затем, вниз метров двести, и, наконец, опрометью помчалась к самой
дальней, стоящей чуть на отшибе, избе – оповестить подругу о ночной пропаже. А
может, и, чем черт не шутит – Маугли ейный что-нибудь видел? На бегу Ефросинья
не переставала голосить: «Кони! Ко-ни! Кооо-ниии!». Но взывала она не к взрослым
самцам лошадей. Так звали любимца семьи (а особенно дочки Настеньки) – верного
пса-дворнягу, кличку высмотрел по телику муж Игнат. Днем Кони сидел на цепи, а
ночью свободно гулял в огороде. Самоволки случались и раньше, но к завтраку Кони
с довольным и слегка виноватым видом всегда возвращался…
Тем временем за окном кусты, столбы и деревья заполнили весь обзор. Кусты,
столбы и деревья, как закольцованный видеоряд, пошли бесконечно – столбы и
деревья, и снова – кусты… Уж третью минуту кряду. Сверху было немного неба.
Ботаник посмотрел на него с интересом, будто видел впервые, и словно не зная –
что это такое. И, глядя туда, у кого-то спросил: «Почему я здесь? В чем же смысл
моего путешествия?».
Уж больше года минуло, когда морозным субботним мартовским утром две жительницы
деревни Красные Удцы (Тверской губернии) – Авдотья Кулакова и Ефросинья Босова,
собирая хворост в кустах, растущих вдоль Октябрьской железной дороги, наткнулись
на нечто совершенно удивительное и досель небывалое в этих весьма богатых
живностью краях. Сперва их внимание привлек звук, похожий в равной мере как на
человеческий стон, так и на звериный рев. Услышав его, женщины замерли и
переглянулись. Вой доносился спереди метрах в тридцати, а кто, да что – за
ветвями не видно. Вдруг под кустом, хранившем тайну неясного существа, возникло
какое-то шевеление, треснули одна или несколько веток, а в просвете у самой
земли показалась на миг голова, но тут же пропала. От неожиданности женщины
отскочили назад, при этом Ефросинья споткнулась о санки с хворостом и села в
сугроб. И тотчас воскликнула:
– Бастарду – прослушивание? Это – в смысле? – не понял Ойойой.