Женские зимние меховые шапки - № вязание аксессуари паге 4 филес блоцкс иоутубе враппер филес алпина рех 1 цсс стиле цсс
Солнце еще не успело подняться высоко, но все говорило за то, что день будет
жарким. Достигнув калитки, Ефросинья выкрикнула имя подруги и вошла во двор. Во
дворе Авдотьи не было. Там ее встретил Карамбу, он приветливо улыбнулся, кивнул
и почти без акцента сказал: «Здравствуйте!». Жоан Антуан стоял у разделочного
пня, в левой руке он держал ногу животного, в правой руке был топор. Из-под ног
его остекленевшими глазами взирала на Ефросинью недавно отделенная от туловища
голова Кони.
– И народ, разрешивший пришельцам сегодня топтать его землю, завтра может и
вовсе исчезнуть! – подхватил Ойойой.
Соорудив шалаш и продолжив упражняться в охоте, Карамбу зажил в лесу
относительно сносно. Тем более, по ночам он иногда совершал вылазки к Авдотье –
пополнял запасы спичек, продуктов, да согревал душу. Однако как-то утром, в
аккурат после их рандеву, к Авдотье явился Игнат и честно предупредил: «Увижу
негра – убью. Не обессудь. Всем будет лучше. А раз всем – значит, и тебе тоже.
Участковый добро дал». Авдотья знала: большинство мужиков в деревне сразу
невзлюбили Жоана, но до поры помалкивали, понимали – вдове одной тяжело. Не лез
не в свои дела и участковый – боялся насмешек сельчан и подозрений в ревности.
Теперь же каждый стремился внести свою лепту в поимку Карамбу – глаза и уши были
повсюду. Домашние встречи пришлось прекратить. Теперь Авдотья с небольшим
узелком раз в несколько дней отправлялась в лес на прогулку…
Уж больше года минуло, когда морозным субботним мартовским утром две жительницы
деревни Красные Удцы (Тверской губернии) – Авдотья Кулакова и Ефросинья Босова,
собирая хворост в кустах, растущих вдоль Октябрьской железной дороги, наткнулись
на нечто совершенно удивительное и досель небывалое в этих весьма богатых
живностью краях. Сперва их внимание привлек звук, похожий в равной мере как на
человеческий стон, так и на звериный рев. Услышав его, женщины замерли и
переглянулись. Вой доносился спереди метрах в тридцати, а кто, да что – за
ветвями не видно. Вдруг под кустом, хранившем тайну неясного существа, возникло
какое-то шевеление, треснули одна или несколько веток, а в просвете у самой
земли показалась на миг голова, но тут же пропала. От неожиданности женщины
отскочили назад, при этом Ефросинья споткнулась о санки с хворостом и села в
сугроб. И тотчас воскликнула: