Женские зимние меховые шапки - № уплоадс посц 2018 03 филес йс валидатион йс
Как-то теплым (по местным меркам) июньским вечером, когда сумерки на всех основаниях могли считаться поздними и грозили вот-вот обратиться ночью, Карамбу с луком наперевес, привычно провожаемый серией крестных знамений, отсылаемых ему в спину стоящей на крыльце Авдотьей, ступил в абсолютно ночную чащу (в лесу-то ведь ночь наступает чуть раньше). Вдруг, недалеко от опушки, чуть ли не из-под ног выскочил совершенно белый зверь и, прошмыгнув справа налево, скрылся в высоких папоротниках. Все произошло столь стремительно, что об изготовке к выстрелу не могло быть и речи. Карамбу успел лишь признать животное. «Заяц. Белый заяц!» – в ужасе прошептал он. Карамбу отлично помнил народную ангольскую примету: если твой путь перебежит белый заяц – вперед дороги нет. Но пойти по пути суеверия – значит вернуться домой ни с чем. С другой стороны – заяц действительно был абсолютно белым – от ушей до хвоста, и эту нескромную вопиющую белизну не в силах была скрыть даже ночь! Наконец, поразмыслив над этим немного, Жоан Антуан предположил, что, возможно, старая ангольская примета здесь, в России, бессильна. Ведь духи, дающие знаки, здесь тоже другие, хоть и не менее опасные. А может быть, здесь белый заяц и вовсе – к удаче? Так, ободрив себя этой смелой гипотезой, Карамбу продолжил путь.
Обладатели удлиненной формы черепа (долихоцефалы) по результатам опроса оказались менее толерантными (ИТ – 27%), нежели обладатели черепа средней длины – мезокефалы (ИТ – 31%) или носители коротких черепов – брахицефалы (ИТ – 36%)…»
Уж больше года минуло, когда морозным субботним мартовским утром две жительницы деревни Красные Удцы (Тверской губернии) – Авдотья Кулакова и Ефросинья Босова, собирая хворост в кустах, растущих вдоль Октябрьской железной дороги, наткнулись на нечто совершенно удивительное и досель небывалое в этих весьма богатых живностью краях. Сперва их внимание привлек звук, похожий в равной мере как на человеческий стон, так и на звериный рев. Услышав его, женщины замерли и переглянулись. Вой доносился спереди метрах в тридцати, а кто, да что – за ветвями не видно. Вдруг под кустом, хранившем тайну неясного существа, возникло какое-то шевеление, треснули одна или несколько веток, а в просвете у самой земли показалась на миг голова, но тут же пропала. От неожиданности женщины отскочили назад, при этом Ефросинья споткнулась о санки с хворостом и села в сугроб. И тотчас воскликнула:
В ту же ночь Карамбу, не дождавшись Авдотьи в условленном месте, отважился сам отправиться к ней. На подступах к дому он сперва перешел на какой-то согбенный полуприсед, а вскоре совсем опустился на четыре конечности, стараясь ступать неслышно как пума. Внезапно промеж монотонного пенья сверчков слух лесного охотника выхватил звук, явно рожденный металлом – неподалеку отчетливо клацнуло – ку-клукс. Жоан Антуан лег на землю, и в тот же миг прогремел выстрел. А следом еще. Засада! Он отполз немного назад, вскочил и, затравленно пригибаясь, понесся обратно – под защиту лесного покрова, туда, где лишь духи вправе решать его участь. Позади заголосили собаки, послышались резкие голоса, раздались новые выстрелы. Смертоносная вражья стрельба погнала его, как зверя. Слева, справа, сзади и спереди на щепки крошились деревья, ломались и падали ветки. Лавируя между пуль, он достиг развесистой ели и юркнул под массивные ветки. Сидя, прислонился спиной к толстому стволу и прислушался. Пара свинцовых пчел нырнула меж веток за ним, но, слегка разминувшись с целью, понеслась наудачу дальше. Тогда он снова вскочил и помчался уже без оглядки, растворяясь в чернильном мраке ночного дремучего леса.