Женские зимние меховые шапки - № 2019 04 11 филес блоцкс нотифицаторс филес алпина рех 1 йс сцрипт йс
Как-то теплым (по местным меркам) июньским вечером, когда сумерки на всех основаниях могли считаться поздними и грозили вот-вот обратиться ночью, Карамбу с луком наперевес, привычно провожаемый серией крестных знамений, отсылаемых ему в спину стоящей на крыльце Авдотьей, ступил в абсолютно ночную чащу (в лесу-то ведь ночь наступает чуть раньше). Вдруг, недалеко от опушки, чуть ли не из-под ног выскочил совершенно белый зверь и, прошмыгнув справа налево, скрылся в высоких папоротниках. Все произошло столь стремительно, что об изготовке к выстрелу не могло быть и речи. Карамбу успел лишь признать животное. «Заяц. Белый заяц!» – в ужасе прошептал он. Карамбу отлично помнил народную ангольскую примету: если твой путь перебежит белый заяц – вперед дороги нет. Но пойти по пути суеверия – значит вернуться домой ни с чем. С другой стороны – заяц действительно был абсолютно белым – от ушей до хвоста, и эту нескромную вопиющую белизну не в силах была скрыть даже ночь! Наконец, поразмыслив над этим немного, Жоан Антуан предположил, что, возможно, старая ангольская примета здесь, в России, бессильна. Ведь духи, дающие знаки, здесь тоже другие, хоть и не менее опасные. А может быть, здесь белый заяц и вовсе – к удаче? Так, ободрив себя этой смелой гипотезой, Карамбу продолжил путь.
Столичный Курский вокзал не только предоставил перрон для освежающего перекура, но и ожидаемо внес свежую струю в непредсказуемое течение вечера для пассажиров поезда 88. Уже через несколько минут после отправления вагон-ресторан был забит одними фанатами. Московские фаны братались с владимирскими, находили общих знакомых, обсуждали совместные выезда, делились веселыми курьезами, хвастали жесткими траблами, обменивались новостями.
Солнце еще не успело подняться высоко, но все говорило за то, что день будет жарким. Достигнув калитки, Ефросинья выкрикнула имя подруги и вошла во двор. Во дворе Авдотьи не было. Там ее встретил Карамбу, он приветливо улыбнулся, кивнул и почти без акцента сказал: «Здравствуйте!». Жоан Антуан стоял у разделочного пня, в левой руке он держал ногу животного, в правой руке был топор. Из-под ног его остекленевшими глазами взирала на Ефросинью недавно отделенная от туловища голова Кони.
Тем временем настоящая весна пришла в Красные Удцы. Лес наполнился разнообразными звуками, словно звери и птицы всех мастей наперебой зазывали к открытию охотничьих забав. Жаль только вот – карабин, найденный с костями Федота, забрал с собой участковый. Сперва забирать не хотел, но, не добившись от молодой вдовы тепла и ласки, все же забрал – Авдотья прав на карабин не имела. Однако находчивый Карамбу изготовил из орехового дерева весьма недурной лук, снабдив его тетивой из рыболовной лески. Смастерить стрелы, используя дерево, гвозди, гусиные перья и проволоку, было и того проще. Так и стал добывать – то зайца к утру принесет, а то птицу какую. А однажды духи красноудских дубрав даровали ангольскому охотнику молодого кабанчика. В результате удачного выстрела стрела через глаз вошла прямехонько в мозг, обеспечив лесному поросенку мгновенную и, к счастью, безболезненную смерть. Охотиться Жоан Антуан предпочитал по ночам, темнота – маскировке подспорье.