Женские зимние меховые шапки - № 2018 01 08 филес блоцкс иоутубе враппер стилец81е цсс?2
Не прошло и десяти минут, как поезд лихо набрал обороты, продолжив свой путь, а
Ботаник, стоя в тамбуре с одолженной связкой вагонных ключей, наблюдал как Быдло
и Ойойой уже волокли в его направлении связанного простынями и рычащего сквозь
кляп-полотенце африканского гостя.
Утреннее пение петухов отозвалось в груди Ефросиньи Босовой смутной тревогой.
Удостоверившись, что в огороде никого нет, Ефросинья пробежала вверх по улице
метров сто, затем, вниз метров двести, и, наконец, опрометью помчалась к самой
дальней, стоящей чуть на отшибе, избе – оповестить подругу о ночной пропаже. А
может, и, чем черт не шутит – Маугли ейный что-нибудь видел? На бегу Ефросинья
не переставала голосить: «Кони! Ко-ни! Кооо-ниии!». Но взывала она не к взрослым
самцам лошадей. Так звали любимца семьи (а особенно дочки Настеньки) – верного
пса-дворнягу, кличку высмотрел по телику муж Игнат. Днем Кони сидел на цепи, а
ночью свободно гулял в огороде. Самоволки случались и раньше, но к завтраку Кони
с довольным и слегка виноватым видом всегда возвращался…
Когда во двор Авдотьи ворвался с ружьем муж Ефросиньи Игнат, Карамбу уже там не
было. Посреди двора подобно бледной затушенной свечке недвижимо стояла хозяйка и
в отрешенном безмолвии прислушивалась к странным процессам внутри своего тела –
уже знакомая опустошающая сила плавила в ее сердце едва обретенную вновь
надежду, создавая в груди физически ощутимую тяжесть. В тот миг Жоан Антуан,
по-прежнему сжимавший топор и оттяпанную собачью конечность, с верным луком и
колчаном стрел за спиной все глубже внедрялся в лес.
Ботаник стоял посреди незнакомой комнаты, аскетическое убранство которой
вызывало ассоциации с дешевой гостиницей или съемной шлюшьей квартирой. В
комнате, кроме него, была женщина. Она сидела на полутораспальной кровати в
лифчике и панталонах золотисто-зеленых цветов и чего-то ожидала с
игриво-ироничным выражением глаз. На лице ее светлела легкая улыбка, одна бровь
была вопросительно приподнята. Лицо ее было черно. Впрочем, как и все остальное,
так как она была негритянкой. «Ты кто?» – решил на всякий случай уточнить
Ботаник. «Я – Крис. А ты, как сказали твои друзья, – Ботаник?». «Вообще-то я
Коля…». «Да это не суть, – хихикнула Крис, – ну?.. штаны снимать будешь?».
Ботаник внимательно осмотрел Крис. Это была неюная (лет, вероятно, под сорок),
наделенная пышными формами женщина с крупными чертами лица. Взгляд ее
черно-желто-красных глаз теперь выражал озорство детсадовской подруги и
материнское участие одновременно. «Наверное, надо, – вспомнив о друзьях, подумал
Ботаник. – Законы социума, против них не попрешь». Он решительно кивнул и
принялся расстегивать ремень, пытаясь в то же время оценить реальность
происходящего.