Женские зимние меховые шапки - № 2016 11 29 имг продуцц нев филес алпина рех 1 цсс филес йс аб мин йс
– Имеющий ум, да поймет очевидное, – подняв указательный перст, резюмировал Ойойой, и оба джентльмена попытались сфокусировать свои взгляды на молчавшем досель Ботанике.
Более часа на пути его не встречалось ничего интересного, иногда лишь сверху ухали совы (или же духи в образе сов, ведь совы – часто не то, чем они кажутся), да словно ночные херувимы-хранители шелестели крылами забавные симпатяги – летучие мыши. Внезапно из облаков появилась Луна, и средь затейливых кружев лесных теней Жоан Антуан Карамбу увидел его. Стоя в тринадцати прыжках посреди небольшой полянки, теперь освещенной лунным светом, зверь с интересом обнюхивал кору одиноко стоящего пня. Да, это был шакал! Сомневаться не приходилось. Самый настоящий шакал, символ животной хитрости и сообразительности. В Анголе охотник, сумевший поймать или убить шакала, тут же получал всеобщее признание – похвастать добычей столь изворотливого и осторожного зверя могли немногие… Слава Духу Ветра – направление воздушных потоков в тот час не могло выдать зверю присутствие подкравшегося Карамбу… Первая стрела попала в шею, шакал тявкнул и захрипел. Следом выпущенная вторая вонзилась в заднюю ногу, после чего шакал, стремясь ухватить стрелу зубами, завертелся на месте. Третья стрела пригвоздила ухо шакала к пню. Карамбу тут же совершил нужное количество прыжков, подскочив к скулящему и бестолково сучащему лапами зверю, левой рукой ухватил за холку, а правой враз перерезал глотку.
Вопрос 2. Вы пьете в баре любимый светлый эль. Заказывая новую кружку, вы слышите, что в бочке это пиво закончилось, а для подключения нового кега требуется подождать 20 минут. Бармен предлагает вам пока заказать темное пиво. Ваши действия?
Однажды октябрьским утром, выйдя из шалаша, Карамбу услышал шум. Шум издавали люди. Вскоре он стал разбирать – люди о чем-то кричали и очень громко смеялись, можно сказать, и ржали (безудержно так гоготали). Смеялись, похоже, двое: один – голосом высоким и повизгивающим, чем-то напоминающим тявканье и скулеж небольшой собачонки, другой – басовито-протяжными сериями, смачно перемежаемыми не то храпом, не то хрюканьем. Заткнув за пояс топор (нож в ножнах уже привычно болтался там же), Карамбу пошел на звук, стараясь ступать бесшумно. И вскоре он их увидел. Это была молодая пара. Выглядели они необычно. Стандартные джинсы и свитера у них сочетались с какими-то не то покрывалами, не то занавесками, наброшенными на плечи и скрепленными на груди большущими брошами. Ноги их были обуты в остроносые замшевые сапожки. А сверху все это убранство дополняла разнообразная бижутерия, обильно блестевшая на их головах, рукавах, запястьях и голенищах. Сидя перед костром и тыча друг в друга пальцами, они придавались веселью. Слева от парня, периодически выдававшего заливистые высокие трели, долговязого худого бледнолицего юноши с длинными волосами, прижатыми к голове металлическим обручем, торчал из земли большой деревянный меч. А справа от девушки, время от времени потрясавшей окрестные деревья утробным хохотом, кряжистой особы в массивных очках, чьи волосы опоясывала расшитая цветным бисером лента, виднелся изгиб гитары желтой. Карамбу напряг свой слух, силясь понять, о чем говорят эти люди. Затем вспомнил, что русским он так и не овладел (а то, что знал – успел позабыть), и оставил попытки, отметив для себя только то, что пришельцы были возбуждены, к алкоголю не прибегая. Голодный взгляд лег на их рюкзачки, валявшиеся поодаль. «Ничего, с них не убудет, до дома с голода не помрут» – решил Жоан Антуан, и залег метрах в шестидесяти от костра в пышных кустах, откуда понес наблюдение в надежде поймать подходящий момент для проверки их (рюкзаков) содержимого.