Женские зимние меховые шапки - № 2016 09 17 филес алпина рех 1 йс филес йс ластпацк йс
Тем временем за окном кусты, столбы и деревья заполнили весь обзор. Кусты,
столбы и деревья, как закольцованный видеоряд, пошли бесконечно – столбы и
деревья, и снова – кусты… Уж третью минуту кряду. Сверху было немного неба.
Ботаник посмотрел на него с интересом, будто видел впервые, и словно не зная –
что это такое. И, глядя туда, у кого-то спросил: «Почему я здесь? В чем же смысл
моего путешествия?».
Более часа на пути его не встречалось ничего интересного, иногда лишь сверху
ухали совы (или же духи в образе сов, ведь совы – часто не то, чем они кажутся),
да словно ночные херувимы-хранители шелестели крылами забавные симпатяги –
летучие мыши. Внезапно из облаков появилась Луна, и средь затейливых кружев
лесных теней Жоан Антуан Карамбу увидел его. Стоя в тринадцати прыжках посреди
небольшой полянки, теперь освещенной лунным светом, зверь с интересом обнюхивал
кору одиноко стоящего пня. Да, это был шакал! Сомневаться не приходилось. Самый
настоящий шакал, символ животной хитрости и сообразительности. В Анголе охотник,
сумевший поймать или убить шакала, тут же получал всеобщее признание –
похвастать добычей столь изворотливого и осторожного зверя могли немногие… Слава
Духу Ветра – направление воздушных потоков в тот час не могло выдать зверю
присутствие подкравшегося Карамбу… Первая стрела попала в шею, шакал тявкнул и
захрипел. Следом выпущенная вторая вонзилась в заднюю ногу, после чего шакал,
стремясь ухватить стрелу зубами, завертелся на месте. Третья стрела пригвоздила
ухо шакала к пню. Карамбу тут же совершил нужное количество прыжков, подскочив к
скулящему и бестолково сучащему лапами зверю, левой рукой ухватил за холку, а
правой враз перерезал глотку.
Прошлой осенью муж её егерь Федот пошел в одиночку на кабана, да так домой и не
вернулся. Спустя три недели, как он ушел, наткнулась в лесу Авдотья на
человеческие останки. Мягкие телесные ткани почти целиком были съедены, а
большая часть костей обглодана. Впрочем, фрагменты одежды – обрывки тельняшки,
армейских штанов и кирзовых сапог – намекали на имя владельца. Дополняли картину
лежащие поодаль карабин «Вепрь», термос с остатками самогона и старый рюкзак, на
котором виднелась полуразмытая надпись, сделанная много лет назад шариковой
ручкой: «Федот Кулаков. Стройотряд»…
– Мы встали по верху. Колбасит, конечно, звездец. Мрази что-то запели убогое. И
тут Пинцет как зарядит, а Мелкий – с ноги чудаку перед ним…